ЭРЕЦ-ИСРАЭЛЬ И РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ДВИЖЕНИЯ В ЕВРЕЙСКОЙ ИСТОРИИ (537 г. до н. э. — 1897 г. н. э.) гл I Клаузнер Йосеф Гедалия

гл  I 

Рассматриваемому в этой статье вопросу следовало бы посвятить целую книгу. Понятно поэтому, что автору придется довольствоваться краткими описаниями даже в тех случаях, где требовалось бы продлить изложение или прибавить кое-какие подробности.

Литература на иврите и других языках, цель которой убедить читателя, как сильна была во все времена привязанность еврейского народа к Стране Израиля, весьма обширна.
В настоящей статье автор не собирается внести еще один вклад в обсуждение этой темы: любовь еврейского народа к его исторической родине настолько очевидна, что не требует доказательств. Я желал бы обратить внимание не только палестинофилов, но всех желающих поподробнее изучить историю нашего древнего народа на более фундаментальное и не столь очевидное явление.

Рассматривая внимательно нашу историю, мы видим не просто национальную и религиозную тоску по стране предков.
Основательное изучение последовавшего за уничтожением первого еврейского государства периода (537 г. до н. э.) приводит нас к выводу, что великим переворотам в еврейской жизни, вызванным широкими национальными движениями, всегда сопутствовало усиленное стремление к Сиону.
 Точнее — эти движения всегда, с самого своего зарождения, оказывались связанными с историческим центром жизни нации, с ее собственной землей, на которой она существовала с того самого дня, как осознала себя и обрела самостоятельность, с той самой землей, которая непрерывно питала корни национальной жизни нашего народа-скитальца.

Всякое великое движение — это переворот, переоценка ценностей. Оно отменяет старые ценности и создает новые.
 Сущность этих новых ценностей зависит от экономических, политических и духовных условий жизни нации, на территории и в атмосфере которой это движение происходит. Поэтому, когда процесс возникновения общественного или духовного движения происходит в среде находящегося на своей земле и распоряжающегося своей судьбой народа, он всегда имеет прочное основание в собственной жизни народа.
Развитие самостоятельной нации происходит органично, оно питается собственными соками. Поэтому даже самые радикальные изменения, противоречащие исторически сложившемуся порядку жизни или верованиям и взглядам такого народа, имеют под собой почву в самой жизни народа.

Не так обстоит дело с радикальным национальным движением, происходящим в нации, зависимой от других и лишенной самостоятельности, как, например, еврейская. Переворот в ее жизни — это не только отклонение от исторического пути, по которому она всегда шла, и не только переоценка ценностей, сопровождаемая тяжелыми родовыми муками и длительной борьбой нового со старым.
Переворот в жизни нации, не имеющей своей земли, своего правительства и национальной экономики,— это утрата национальной основы.
 Такому народу переворот угрожает национальной гибелью.
 Такой народ может проявлять независимость лишь в тех вопросах текущего момента, которые более или менее коренятся в его прошлом, —в вопросах национальной культуры, хотя и меняющейся под влиянием современных требований, но всегда питающейся из богатого наследия далеких времен, когда народ был самостоятельным и независимым. В решении других задач — политических, экономических и культурных — такая нация совершенно лишена самостоятельности.
 Поэтому движение, ставящее своей целью коренным образом изменить жизнь народа, лишенного независимости и собственной территории, не имеет никакой опоры, никакой экономической и политической основы. Покуда все старое неприкосновенно и незыблемо, покуда его никто не трогает и не пытается сдвинуть с места, отсутствие основы ощущается не так остро. Старое существует по инерции от того импульса, который был сообщен ему, когда народ имел ”земное” существование. Но когда устои старого сотрясаются и возникают попытки перевернуть все ”вверх дном”, когда застой сменяется движением и старые ценности заменяются новыми, — тотчас же начинает ощущаться потребность в твердой почве, в прочном базисе. Общество относится с недоверием к выросшему на чужой почве новому, боится, что новые ценности вытеснят старые, самобытные. Чем же тогда будет духовно питаться нация, лишенная всего, кроме своих национально-культурных ценностей?

Вот почему, когда в еврейском народе зарождались революционные движения, в нем пробуждалась тоска по своей земле, по Стране Израиля.
Народ чувствовал и помнил, что это единственная страна, где еврейская жизнь развивалась совершенно свободно, что там происходили те изменения, те революционные движения, которые придали израильскому народу его окончательную форму и явились определяющими именно потому, что имели прочный политический и экономический ”земной” базис. Национальный инстинкт подсказывал, что всякое радикальное движение в еврейской жизни, по самой своей природе нарушающее цельность национальной культуры, должно искать опору там, где национальное творчество было органическим и свободным.

Эта предпосылка подтверждается самим характером еврейских революционных движений.

Эти движения были двух типов: рациональные и иррационально-мистические.
Как одни, так и другие были движениями деисторизационными: они отвергали основные творения еврейской истории.
 И те и другие отрицали буквальный смысл повествований Пятикнижия, принятое толкование Талмуда и пренебрегали кодексом мицвот маасийот (предписаниями, регламентирующими повседневную жизнь).
 Рационалистические движения, порожденные навеянными извне прогрессивными идеями (греко-арабской философией, европейским просветительством и др.) , заставили лучших представителей народа почувствовать угрожающую национальному существованию опасность.
Пробел, образовавшийся в результате пренебрежения историческими духовными ценностями, они стремятся заполнить исторической земной ценностью — Страной Израиля.
Иррациональные мистические течения тоже пренебрегали историческими ценностями, усматривая скрытый, таинственный смысл в рассказах Библии, ставя книгу Зохар выше Талмуда и игнорируя значимость практических мицвот. Их новые ценности, внутренние, пытались восполнить пробел излишним, превосходящим точное предписание Закона сохранением старого. Что, например, означает аскетизм, если не преувеличенное, чрезмерное исполнение предписаний?

Однако аскетизм не мог заполнить ”пустоту” в сердце, поскольку все мистические движения сводились в конечном счете к отмене практических мицвот и отходу от установленного исторического пути, спасшего еврейский народ от ассимиляции и исчезновения. Поэтому мессианские движения, в которых чрезмерный аскетизм почти всегда сочетался с отменой практических мицвот, являлись производными от мистических течений, проникнутых страстным стремлением к Сиону.
Это стремление часто проявлялось в болезненной тоске по чему-то нереальному, окрашенному религиозной романтикой.
 Но нередко мы наблюдаем,как такое стремление превращается в могучую и чудодейственную движущую силу, и тогда мы осознаем, что перед нами полный переворот в жизни еврейского народа.