http://www.berkovich-zametki.com/2016/Zametki/Nomer5_6/Simkin1.php
http://www.berkovich-zametki.com/2016/Zametki/Nomer8_9/Simkin1.php
http://www.berkovich-zametki.com/2016/Zametki/Nomer10/Simkin1.php
«Все сравняли с землей»
«Поляки были хуже немцев» - это неполиткорректное суждение услышал Ричард Рашке от Шломо Шмайзнера - в завершение рассказа о том, как через несколько дней после восстания группа беглецов встретила в лесу польских партизан. Те их обыскали, отобрали золото и у Шломо - его винтовку, ту самую. После начали стрелять в упор. Двенадцать человек прошли испытание Собибором – и все для того лишь, чтобы погибнуть от руки соотечественников. Сам Шломо притворился мертвым и только благодаря этому остался жив.
Из вахманов в прокуроры
Военный трибунал Уральского военного округа вынес 5 июня 1947 года обычный для «травников» приговор – каждому из подсудимых отвесил по «четвертаку лагерей и пять по рогам», то есть 25 лет лишения свободы и 5 поражения в правах.
Тойви из Избицы
До войны Томас (тогда его звали Тойви) Блатт жил в небольшом городке Избица в Люблинском воеводстве.
Зельма и Хаим
Хаим Энгель из Польши, которому на момент прибытия в Собибор было тридцать восемь лет, познакомился с восемнадцатилетней Зельмой Вайнберг-Энгель из Голландии во время отбора части привезенных голландских евреев (молодых и здоровых) в рабочую команду.
«Мы были только люди»
Судя по книге Рашке, у Блатта и Шмайзнера осталась обида на Печерского за то, что тот ушел с восемью советскими военнопленными, оставив в лесу 60 человек без оружия, с одной винтовкой (у Шломо).
Возвращение
Когда Печерский попал к партизанам и рассказал им свою историю, ему поначалу не поверили. Никто ни о чем подобном и слыхом не слыхивал, хотя некоторые и сами побывали в немецких лагерях.
«Будьте мне здоровы»
У меня имеется большой недостаток: я не умею защищать свои интересы, я становлюсь бессильным, но интересы других я всегда с успехом защищаю. Если бы в лагере я пытался один бежать, то провалился бы, но когда решалась судьба других людей, я более здраво решал вопросы. (Из письма Александра Печерского Валентину Томину)
Тюремная история
После возвращения Печерского приняли на работу в тот же институт, где он трудился до войны, и даже повысили до заместителя директора по хозчасти. Но его по-прежнему тянуло к театру, он организовал в институте драмкружок, и как только подвернулась возможность устроиться театральным администратором, сразу ею воспользовался. Но, увы, проработал в театре совсем недолго.
Театральное отступление
…Когда я узнал, что Печерский после войны работал в ростовском театре,
Советский человек
И все-таки вопрос с партийностью Печерского не давал мне покоя. Понятно, зачем большинство членов КПСС вступали в ее ряды, это было непременным условием продвижения по карьерной лестнице. Но зачем партия нужна была ему, рабочему на вредном производстве?
Самозванец
Недаром говорят: «врут, как очевидцы». С едва ли не каждым годом, прошедшим после восстания, его «участников» становилось все больше. И трудно их винить, люди, прошедшие через страшный лагерный опыт, сами начинали верить в свое участие и рассказывали подробности явно литературного свойства.
Сам Печерский не помнил всех подробностей восстания
«Охотники за нацистами»
Слово «мучители» в отношении наших бывших охранников, эсэсовцев, не кажется мне особенно удачным: оно создает о них впечатление как о садистах, личностях патологических, с врожденными отклонениями и пороками.
Процесс в Хагене
Процесс по Собибору в земельном суде западногерманского города Хагена начался в сентябре 1965 года и закончился в декабре 1966-го.
Разговор с палачом
В 1984 году Томас Блатт по заданию журнала «Штерн» взял у Френцеля интервью (опубликовано в выпуске от 22 марта 1984 года). Этот мирный разговор убийцы с жертвой за кружкой пива вызвал возмущение выживших узников Собибора. Тех самых собиборовцев, которые в лесу после восстания жалели, что именно Френцель избежал смерти.
Первый в списке Визенталя
Первым в списке Визенталя был первый комендант Собибора Франц Штангль. Составитель списка не раз говорил, что если бы не сделал в жизни ничего другого, после ареста такого ужасного человека, как Штангль, его жизнь не была бы напрасной. В декабре 1970 года суд в Дюссельдорфе приговорил его к пожизненному заключению за убийство «как минимум четырехсот тысяч евреев», после чего тот умер в тюрьме от сердечного приступа.
Шломо из Бразилии
Незадолго до смерти Штангль в интервью, данном в тюрьме, рассказал о том, что в Бразилии живет Вагнер, его лучший ученик, тоже участник программы эвтаназии душевнобольных, позже служивший в Собиборе. Тот самый садист, который убил парня, пасшего лагерных гусей, за падеж единственного гуся. В день восстания Вагнера не было. «Если бы Густав Вагнер был там, он бы почувствовал почуял побег, как собака», — говорила Эстер Рааб.
Конец героя
Вы меня извините, меня душат слезы. Мне, конечно, одной, без моего любимого друга, очень и очень тяжело, все напоминает, кажется, вот-вот он появится, но, увы, его нет. (Из письма Ольги Печерской Михаилу Леву)
«Здравствуй, Хаим»
В Музее Холокоста в Вашингтоне, как я уже упоминал, хранится переданная Михаилом Левом обширная переписка Печерского с выжившими узниками Собибора.
Невыездной герой
Сразу после войны польские власти не только не предпринимали ничего для увековечивания памяти о Собиборе, но и всячески старались избегать упоминания об уничтожении евреев в лагерях смерти, расположенных на территории Польши. В первые послевоенные годы страну охватила волна гнева против уцелевших евреев, возвращавшихся в родные места и пытавшихся вернуть присвоенное соседями имущество.
