Выходцы из России у колыбели Иерусалимской академии музыки[1]
| ||||||||
| ||||||||
Белла Бергинер-Тавгер
(Иерусалим)
В последние годы не только в шутку, но и в некоторых
серьезных исследованиях алии 90-х годов
из России приводится один и тот же анекдот: В аэропорт «Бен-Гурион» прибыл рейс из
России. Каждый из спускающихся по трапу самолета держит в руках музыкальный
инструмент. Почему у двух олим его нет? Они
–
пианисты.
Действительно, число музыкантов
в последней русской алие велико – как абсолютно, так и по отношению к другим
специальностям. И потому сегодня нам представляется вполне естественным, что в
стране вряд ли можно найти учреждение, так или иначе связанное с музыкой
(оркестр, клуб, школа, камерный ансамбль, опера, Академия музыки и т.п.), в
котором бы не было олим из России. И как-то невольно, подсознательно мы начинаем
думать, что так было всегда. А потому, само собой разумеется, что следует только
«копнуть» историю Иерусалимской академии
музыки, и тут же «посыпятся» русские имена.
В действительности дело обстоит
не совсем так.
Иерусалимская академия музыки и балета (до недавнего
времени – им. Рубина) отметила свой 50-летний юбилей в 1997 году, т.е. счет ее
годам ведется с 1947 года. К этому можно добавить еще 13 лет ее «предыстории»
(подробнее об этом будет сказано позже). В те годы – тридцатые, сороковые – тон
в музыкальном искусстве задавали выходцы из Западной и Центральной Европы,
прежде всего из Германии и Австрии, затем из Венгрии, Чехии и др. И подобно
тому, как сегодня в Иерусалимской академии музыки отовсюду слышится русская
речь, в те годы среди музыкантов преобладал немецкий язык[2].
«Докопаться» до музыкантов – выходцев из России в
истории Иерусалимской академии музыки оказывается не так уж просто, тем более
что печатных материалов на эту тему почти нет[3]. Поэтому будет правильным рассматривать настоящую
работу в качестве начального этапа исследования, которое можно будет в
дальнейшем углубить, дополнить и уточнить.
Результаты данного, начального,
этапа можно сгруппировать вокруг двух основных направлений. Первое –
«воспроизведение» имен и биографических сведений о музыкантах – выходцах из
России, которые внесли свою лепту в создание Иерусалимской академии
музыки (к сожалению, некоторые из этих имен уже начинают забываться).
Второе – сбор материалов о личностях, которые, не будучи музыкантами, тем не
менее сыграли важную роль в открытии Иерусалимской академии. Позже можно будет
осветить деятельность евреев – выходцев из России в исторической перспективе,
т.е. представить различные ее этапы.
В 1934 году в Иерусалиме была
открыта первая Школа музыки и движения. У школы не было своего здания, и первое
время она существовала в помещении Школы торговли, на улице Гилель. Официальное
название школы было «Израильская консерватория и Академия музыки». Различие
между этими двумя направлениями обучения, существовавшими параллельно в Первой
школе, состояло в основном в том, что
ученики Консерватории получали индивидуальные уроки игры на выбранном ими
музыкальном инструменте и один раз в неделю – одночасовой групповой урок теории
музыки. Занятия в Академии предполагали, наряду с обучением игре на инструменте,
более развитую, серьезную и обязательную программу музыкально-теоретических
предметов (музыкальная литература, история музыки, гармония, полифония,
музыкальная форма и т.п.). Кроме того, ученики Академии обычно были старше по
возрасту.
В 1946/47 учебном
году на фоне многочисленных (прежде всего, финансовых) проблем Первой школы
усилились трения между педагогами и администрацией, и встал вопрос, сможет ли
вообще школа продолжить свое существование. В качестве реакции на эту
завуалированную угрозу администрации большая группа преподавателей (около 30)
отделилась от Первой музыкальной школы и решила собственными силами, организовав
своего рода кооператив, открыть новую школу[4]. Эта, Вторая
музыкальная школа, назвавшая себя «Новая Иерусалимская консерватория и Академия
музыки», и является предшественницей теперешней Иерусалимской академии
музыки и балета. Сегодня под эгидой Академии как высшего учебного
заведения функционируют еще два отдельных и самостоятельных учебных учреждения
–
Консерватория и Средняя школа (Тихон) с музыкальным
уклоном.
Из преподавателей
Первой музыкальной школы – выходцев из России необходимо упомянуть два имени,
которые теперь уже, к сожалению, почти забыты. Это пианист Арье Авилеа и композитор Соломон Розовский (1878–1962)[5]. Розовский преподавал
полифонию для специальной группы из лучших студентов (в которой обычно было не
больше 8–9 человек), основываясь, как он всегда подчеркивал, на системе
Танеева[6]. По воспоминаниям Я.Шило, С.Розовский
неоднократно с волнением рассказывал, как в
годы Второй мировой войны впервые в Израиле услышал исполнение музыки
Шостаковича, и впечатление было настолько сильным, что он не спал всю ночь.
Любопытный факт из профессиональной биографии Розовского – наряду с
академическими занятиями полифонией, он усиленно интересовался Таамей
а-Микра[7], «перевел» их на нотную
запись и преподавал в качестве отдельного предмета[8].
Арье Авилеа был в первую очередь
концертирующим пианистом-виртуозом, педагогическая работа была для него
источником заработка. Коллекция фортепианных нот из его наследия находится в
библиотеке Иерусалимской академии музыки.
Одной из
центральных фигур в создании как Первой, так и, в особенности, Второй
музыкальной школы-академии в Иерусалиме, была Йохевед Достровская-Коперник[9]. Она родилась в 1910
году в Вене, где ее отец учился на медицинском факультете
Венского университета. После окончания университета он с женой и маленькой
дочерью вернулся в Россию, и доктор Достровский стал врачом в царской армии. В
декабре 1919 года семья Достровских прибыла в Израиль на пароходе «Руслан» с
так называемой третьей алией (1919–1923)[10]. Вот как описывает
пассажиров «Руслана» профессор Браха Эден: «…Они прибыли в Израиль после длинного и
трудного плавания из Одессы в Яффо на пароходе “Руслан”. <…> Это была
группа людей очень высокого уровня, идеалисты, полные стремления отдать все свои
силы созданию еврейского ишува на Земле Израиля. Каждый из них оставил
значительный след в своей профессиональной области, а также в общественной жизни
тех лет. Среди них были профессор Достровский, профессор Клаузнер[11], поэтесса Рахель, адвокат Хаим
Лучинский (Ор) и другие»[12].
По приезде в
Израиль доктор Арье Достровский (? – 1975) был
приглашен на работу в больницу «Хадасса Хар ха-Цофим») и стал одним из
основателей медицинского факультета Еврейского университета в Иерусалиме. Семья
доктора Достровского встретилась с его братом Яаковом Достровским (1899–1973),
который приехал в Израиль еще в
Такова была
среда, в которой росла и воспитывалась Йохевед Достровская. В доме родителей
говорили по-русски, мать рассказывала детям истории и сказки, читала им книги на
русском[14]. Музыке – игре на
фортепиано Йохевед начала учиться с 8 лет. После окончания гимназии Рехавия в
Иерусалиме Йохевед уехала в Вену, где поступила сразу на четвертый курс Академии
музыки и драматического искусства.
Она вернулась в Иерусалим в 1932
году. Здесь она вышла замуж, стала матерью двух сыновей, преподавала музыку,
выпускала газету «Цлилим» («Звуки») – в свое время единственную в мире
музыкальную газету, организовывала лекции-концерты для детей, участвовала в
музыкальных передачах по радио и была в группе энтузиастов, которые основали
Первую музыкальную школу в Иерусалиме. В эти же годы Йохевед
Достровская-Коперник была командиром роты в Хагане.
В
Вся история
Иерусалимской академии музыки в течение 32 лет была связана с
деятельностью Йохевед Достровской. С ее непосредственным участием росло количество педагогов
Академии, к которым присоединялись лучшие из выпускников, а также
музыканты-олим, прибывшие в страну с разными волнами послевоенной алии. У г-жи
Достровской было много связей – семейных, дружеских, идеологических, и она
успешно использовала их для развития Академии. В 1954 году, при непосредственном
участии жены тогдашнего президента Израиля, видной общественной и культурной
деятельницы г-жи Рахель Янаит Бен-Цви[15], был образован Круг друзей Академии
в стране и за ее пределами[16]. Своим энтузиазмом г-жа Достровская
сумела «заразить» президента Культурного фонда Америка–Исраэль г-на Сэма Рубина,
и благодаря его материальной помощи в 1958 году удалось купить для Академии
оригинальное по архитектуре здание – дом Шокен на улице Смоленскин,
– которое стало одним из центров музыкальной жизни Иерусалима (с тех пор
академия стала носить имя Рубина). Академия оставалась в этом здании (соседнем с
резиденцией премьер-министра) до 1985 года, вместе с Консерваторией и Тихоном,
после чего Академия-вуз переехала в другое помещение –
в университетском кампусе в Гиват-Раме. (Кстати, сам факт создания
Тихона при Академии, как и кафедры музыкальной педагогики в Академии, – тоже
плоды многосторонней деятельности Йохевед
Достровской.)
Г-жа Достровская
принимала участие в создании музыкальной библиотеки Академии. По ее инициативе и
благодаря ее активности и личным связям в министерстве иностранных дел и в
дипломатических кругах (а также поддержке Иерусалимского муниципалитета и
канцелярии премьер-министра) в Академии был основан музей музыкальных
инструментов, в коллекции которого сейчас примерно 500 инструментов со всего
мира[17].
В 1955 году г-жа
Достровская провела полгода в командировке в США. За это время она изучила
учебные программы двадцати музыкальных факультетов различных заграничных
университетов и представила сравнительную таблицу этих программ и академических
степеней, которыми они наделяют своих выпускников. Само собой разумеется, что
эти и последующие ее исследования имели в конце концов одну главную цель –
повысить уровень музыкального образования в Израиле и приравнять его к
аналогичному в ведущих вузах Европы и
Америки[18]. Вообще, г-жа
Достровская уделяла много внимания установлению и развитию международных связей
Иерусалимской академии музыки. Так, она сумела наладить постоянные контакты с
Нью-Йоркским университетом, и выпускники Иерусалимской академии музыки смогли
продолжать там свое образование для получения второй и третьей академических
степеней. Г-жа Достровская, вместе с педагогическим коллективом Академии, ввела
в практику приглашение выдающихся музыкантов
международного уровня, таких, как Иехуди Менухин, Леонард Бернстайн, Айзик
Стерн, Мстислав Ростропович и многие другие на летние курсы или на специальные
семинары. Иерусалимская академия музыки получила широкое признание за рубежом, и
по сей день имя и авторитет Академии в культурном мире по-настоящему
велики.
Несмотря на международное
признание Иерусалимской академии, внутри страны она долгое время не имела
официального статуса высшего учебного заведения. В этом направлении г-жа
Достровская вела настоящую борьбу – многолетнюю, упорную, бескомпромиссную, и в
конце концов вышла из нее победительницей: в мае 1975 года Академия была
признана вузом, и все ее выпускники ретроспективно, начиная с 1961 года,
получили право на академическую степень.
Таков «сухой» перечень начинаний
и достижений Йохевед Достровской в развитии Иерусалимской академии музыки (с
Среди
немузыкантов, так или иначе связанных с начальным периодом существования
Академии в Иерусалиме, необходимо прежде всего назвать Елену Каган[19], широко известного
иерусалимского врача-педиатра, супруги скрипача Эмиля Хаузера, всегда
участвовавшей вместе с ним во всех «музыкальных делах». Она организовывала
камерные концерты в своем доме, а главное – фактически была административным
руководителем (и больше того – «живой душой») Первой Иерусалимской музыкальной
школы.
В то время Еврейский университет
выдавал определенное число сертификатов студентам-евреям из разных стран с
правом въезда в Палестину. Благодаря своей
известности г-жа Каган и ее муж сумели «выбить» у английской администрации
подобные сертификаты и для студентов-музыкантов. Э.Хаузер выезжал в Европу и
отбирал там студентов. Эти сертификаты не только привели в страну будущих видных
деятелей израильской музыкальной культуры (например, композитора Хаима
Александра, пианиста Яакова Шило), но главное – попросту спасли им жизнь, дав
возможность вовремя вырваться из предвоенной Европы после прихода Гитлера к
власти в Германии.
Елена Каган
привлекла к работе в Первой музыкальной школе лучших педагогов. «Раскол» в
1946/47 учебном году, приведший к открытию Второй музыкальной школы и Академии
в Иерусалиме во главе с Й.Дос-тровской, был фактически «бунтом»
преподавателей против жесткой, на их взгляд,
административной политики г-жи Каган[20].
Со Второй музыкальной школой и Академией связано имя
другого немузыканта, преданно занимавшегося ее делами, – видного иерусалимского
адвоката Хаима Ора (Лучинского)[21]. Он родился в 1892
году в Богуславе, учился в гимназии в Москве и там же – игре на скрипке[22]. Хаим Лучинский с
супругой прибыли в Израиль на том же пароходе «Руслан», что и семья Достровских,
и с тех пор обе семьи были дружны. В подмандатной Палестине он получил
юридическое образование. Хаим Ор возглавлял иерусалимское отделение Объединения
юристов и был одним из первых в городе адвокатов, кто в годы мандата
принципиально выступал в суде на иврите.
Хаим
Ор стал добровольным «юридическим советником» г-жи Достровской и педагогов
Второй музыкальной школы. Он был среди тех, кто зарегистрировал группу педагогов
как отдельный кооператив для организации новой школы. Именно Хаим Ор «открыл»
существование заброшенного дома Шокена на улице Смоленскин и рассказал о нем
Йохевед Достровской. Некоторое время он был главой административного Совета,
руководившего работой Академии. Хаим Ор активно участвовал, вместе с г-жой
Достровской, в создании Круга друзей Академии и мобилизации денежных средств в
ее поддержку.
Таковы
центральные фигуры выходцев из России, стоявших у истоков Иерусалимской академии
музыки и балета. Впоследствии, в течение всей истории Академии, в ней работали и
работают многие видные композиторы, исполнители, теоретики, дирижеры и деятели
балета, приехавшие в разное время в Израиль из бывшего СССР. Так, долгие годы
заместителем Й.Достровской был Шмуэль Бернштейн, преподававший скрипку и альт.
Большую роль в развитии Академии сыграл работавший в ней с начала 70-х годов
композитор Марк Копытман. О них, как и о многих других, надо писать
отдельно[23]. Хочется надеяться,
что такое исследование будет проделано вовремя, пока их имена еще не забыты, а
среди нас немало людей, которые могут многое рассказать[24].
[1] Первый вариант статьи
был доложен на конференции Научно-исследовательского центра «Русское еврейство в
зарубежье» 17.06.98 г. в Бейт-Шемеше.
[2]
Music in Time. A Publication of the
[3] Добавлю, что получить доступ к официальному архиву
первых лет Академии очень трудно, и не всегда можно полагаться на его данные
(охват материалов, уровень их систематизации и т.п.). Поэтому главными
источниками становятся интервью с участниками событий (к сожалению, некоторых из
них уже нет в живых). Ситуация при этом становится очень и очень деликатной:
увы, как обычно, обнажаются противоречивые мнения и трактовки, старые «счеты»,
обиды, деления на «лагеря» и т.п.
[4] Первая музыкальная школа «протянула» недолго после
открытия Второй. Позже на ее основе была открыта музыкальная школа в Тель-Авиве,
которая со временем превратилась в Академию музыки и стала частью Тель-Авивского
университета.
[5] Хорошо известная преподавательница фортепиано Това
Берлин работала только в рамках Консерватории с детьми, которых она готовила для
поступления в Академию.
[6] С.И.Танеев (1856–1915) – известный рус. композитор, муз.
теоретик и пианист, педагог и директор Московской консерватории.
[7] Система обозначения различных интонаций при чтении
Танаха.
[8] Интервью с Яковом Шило
от 14.05.98.
[9] Материалы о г-же Й.Достровской-Коперник почерпнуты из
архивов Академии, книги «50 лет Академии музыки и балета им. Рубина в
Иерусалиме» (издание Академии, 1998; иврит), интервью с ее сестрой Рут Загхер,
книги Товы Берлин-Папиш «Звуки, которые не забыты. От Могилева до Иерусалима»
(Тель-Авив, 1988; иврит), бесед с настоящими и бывшими педагогами и др.
сотрудниками Академии.
[10] КЕЭ. Т.1. Иерусалим, 1976.
Стлб.84–85.
[11] Клаузнер Иосиф Гдалия (1874–1958) – один из инициаторов
возрождения национальной культуры на иврите – литературовед, историк, лингвист,
сионистский деятель. См. о нем: КЕЭ. Т.4, Иерусалим, 1988.
Стлб.341–343.
[12] Браха Эден.
Йохевед Достровская – личность и деятельность // Юбилейная книга Академии.
С.39.
[13] КЕЭ. Т.2. Иерусалим, 1982.
Стлб.373–374.
[14] Брат Йохевед, Исраэль Достровский – видный израильский
ученый. Был генеральным директором Израильской комиссии по атомной энергии
(1965–1971) и президентом Института им. Вейцмана (1973–1976). См. о нем: КЕЭ.
Т.2. Иерусалим, 1982. Стлб.376–377.
[15] О Рахель Янаит Бен-Цви, приехавшей в Израиль из Украины,
см.: КЕЭ.Т.1. Иерусалим, 1976.
Стлб.352–353.
[16] Для Иерусалимской академии музыки поддержка частных лиц
и общественных организаций была и осталась жизненно необходимой, так как она
(Академия) является автономным вузом (в отличие от Академии музыки в Тель-Авиве,
существующей в рамках университета), что значительно обостряет ее финансовые
проблемы.
[17] Постоянно действующая выставка музыкальных инструментов
в Академии музыки носит имя Йохевед
Достровской-Коперник.
[18] В письме к секретарю Совета по высшему образованию при
министерстве просвещения и культуры от 26.05.70 г-жа Достровская-Коперник пишет:
«Сравнение различных учебных программ с
программой нашей Академии выявило “преувеличение” в программах определенных
предметов у нас, но ни в коем случае не отставание» (Архив
Академии).
[19] Материалы о Елене Каган собраны из публикаций Иерусалимской академии
музыки «Music in Time» (1986/87, 1988/89),
из юбилейной книги Академии (статьи М.Змора, В.Хауциг, Я.Шило и А.Бар-Эйтан) из
биографической книги Т.Берлин-Папиш, из интервью с Я.Шило, Х.Александром,
М.Змора-Коэн и др.
[20] Для понимания противоречивости «русского» характера г-жи Е.Каган
интересно привести несколько строк из воспоминаний М.Змора (в юбилейной книге
Академии): «Мы воспринимали дом Каган как
прямое и естественное продолжение комнат и залов Академии»; «Каган была среди
первых детских врачей в городе и одним из краеугольных камней
иерусалимского общества;
женщина деятельная, с многочисленными связями, находчивостью; при всей ее
жесткости, независимости и практичности, ее сердце было теплым и мягким. В ней
была какая-то особая чувствительная сентиментальность к звукам музыки, которой
отличаются только женщины России...».
[21] Сведения о Хаиме Лучинском (Оре) получены из статьи его
дочери, проф. Брахи Эден в юбилейной книге Академии, интервью с Б.Эден, архивов
Академии.
[22] Свою скрипку Хаим привез в Палестину и впоследствии
подарил ее Иерусалимской академии музыки.
[23] Автор, музыковед Белла Бергинер-Тавгер, сама также
является «живой иллюстрацией» возможному продолжению статьи – она преподает в
Иерусалимской академии с
[24] В работе над статьей я использовала материалы своих
интервью с Роной Шмидт, Шулой Кахани, Хаимом Александром, Рут Загхер, Яаковом
Шило, Шмуэлем Бернштейном, Талией Коэн, Давидом Хеном, Ноа Хен, Сарой
Абарбанель, Михалем Змора-Коэном, Брахой
Эден.
| ||||||||
|
воскресенье, 5 мая 2013 г.
Выходцы из России у колыбели Иерусалимской академии музыки
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий