Вот Моисей Кульбака — того-то точно законно репрессировали! И тридцать лет спустя, нигде нельзя найти упоминания, Его имя нигде и никогда не упоминается, память о нем изглажена, Серая пыль забвения запорошила большой, надрывно крикнувший людям талант:Везде, где человек стоял, там черепВаляется в пыли, забытый, неприметный.Бессмертны только боги.Люди — смертны!Стопка перепечатанных мной на машинке стихов возвышается над низким могильным холмиком Моисея Кульбака.
«В Советской России внезапно «исчез» М. Кульбак, еврейский поэт блестящего таланта, украшение нашей литературы.
Кульбак не был сионистом. Он был другом Советского Союза и поехал туда, чтобы жить и работать на «родине всех трудящихся».
Там он написал две значительные вещи: повесть: «Мессия бен-Эфраим» и роман «Зелменяне». Кульбак имел о коммунизме то представление, что и другие наши наивные дурачки, живущие в мире восторженной фантазии.
Но он имел неосторожность поселиться не в Париже, а в Москве.
Теперь его имя находится на индексе, его произведения изъяты, а он сам «погиб без вести», т.е. в одном из лагерей ведет существование рабочей скотины.
Я думаю, что самое тяжелое и страшное в этом – это абсолютное равнодушие еврейского народа, для которого жил и писал этот человек. Кто интересуется его судьбой? Понимает ли еврейская общественность, еврейская литературная среда свой долг по отношению к этому человеку? Представим себе, что таким образом ликвидировали бы в Советском Союзе какого-нибудь видного французского поэта. Какую бурю это вызвало бы во Франции, во всем мире. Но мы молчим, тогда как трагедия Кульбака, у которого вырвали перо из рук в расцвете его творческих сил – это не только позор человечества, это наша трагедия, в первую очередь».
К фразе Юлия Марголина о Кульбаке «погиб без вести» мы еще вернемся, а пока напомню читателям, что буквально через несколько дней, а точнее - 20 марта нынешнего года исполняется 115-я годовщина со дня рождения этого бесспорно талантливого еврейского поэта, прозаика и драматурга. Он, Мойше (Моше) Кульбак, родился в Сморгони, Виленской губернии (ныне Гродненская область, Белоруссия), 13-летним мальчишкой стал учиться в Воложинской иешиве, постигая еврейскую старину и мудрость Торы, в старших классах иешивы изучал русский язык, произведения русской и еврейской литературы, в 1914 году перебрался в Минск, а первое стихотворение "Штерндл" ("Звездочка"), ставшее впоследствии народной песней, опубликовал в 1916 году в "Литераришэ hэфтн" ("Литературных тетрадях"), выходивших в ту пору в Вильно. В годы Первой мировой войны Мойше был учителем в еврейском доме для сирот в Ковно.
Одна из лучших книг Кульбака - сборник "Ширим", изданный Союзом еврейских литераторов и журналистов в Вильно в 1920 году в типографии братьев Розенталь на Рудницкой, 7 (факсимильное издание книги, подаренное мне дочерью поэта Раей Кульбак, осуществлено Фондом Сарры и Манфреда Френкеля из Антверпена 20 лет назад, в 1991 году). В это же время он написал романтическую поэму «Ди штот» («Город»; альманах «Вайтэрбух», Вильно, 1920).
В 1923–28 гг. Мойше Кульбак жил в Вильно, преподавал в еврейских гимназиях и в учительской семинарии, часто выступал с лекциями и статьями о еврейской литературе, был избран председателем основанного в 1927 году Всемирного еврейского ПЕН-клуба. В то же время Кульбак перешел к прозе, создал романы "Машиах бен-Эфраим", "Монтик» («Понедельник»), драматическую пьесу "Яаков Франк". Темой романа «Монтик» (1926) стало смятение отчужденного от народной среды еврея-интеллигента перед событиями первых послевоенных лет.
Дочь Мойше Кульбака живет в Израиле с 1990 года. Дата ареста отца стала известна ей из ответа КГБ БССР на запрос Академии наук республики. Этого ответа у нее нет, он хранится в архиве Академии. Согласно справке, Мойше Кульбак был арестован 11 сентября 1937 года. В тот же день арестовали более 20 человек - представителей еврейской творческой интеллигенции. Среди арестованных - поэт Изи Харик, литературный критик Яков Бронштейн и другие. Все они обвинялись в действиях, направленных против советской власти. Приговор суда, за редким исключением, для всех был одинаков - расстрел.
Комментариев нет:
Отправить комментарий