почти полное собрание произведений Шмуэля ѓа-Нагида было обнаружено всирийском городе Халеб (Алеппо)
известный еврейский поэт того времени хаим нахман бялик отозвался о находке: "свет пролился на этого царя поэтов - на него, на его время и на поэтов его времени...этот человек не знает равных в нашей истории!"
http://jhist.org/code/12-09.htm
ШМУЭ́ЛЬ ХА-НАГИ́Д (שְׁמוּאֵל הַנָּגִיד; `Шмуэль-предводитель`; полное имя Sh'muel HaLevi ben Yosef ibn Naghrela; Шмуэль ха-Леви бен Иосеф Ибн Нагрел‘а; 993, Кордова, – 1055 /или 1056/, Гранада), поэт, государственный деятель, военачальник, лидер испанского еврейства (см. Испания), галахист (см. Галаха) и грамматик.
Шмуэль ха-Нагид родился в знатной семье, которая вела свою родословную от царя Давида; получил отличное образование, как религиозное, так и светское, в совершенстве знал Галаху (которую изучал у рабби Ханоха бен Моше /умер в 1014 г.; см. Испания), Аггаду, иврит, Коран, арабский язык и литературу. По сообщению историка 12 в. Аврахама Ибн Дауда (12 в.), в 1013 г., когда Кордову захватили берберы, Шмуэль ха-Нагид был вынужден бежать из города, поселился в Малаге и занялся торговлей пряностями. Ибн ал-Ариф, секретарь Абу ал-Аббаса, визиря Гранады, нанял Шмуэля ха-Нагида в качестве составителя деловых писем. Его ученость, безупречный стиль и почерк произвели на визиря столь сильное впечатление, что он рекомендовал халифу Хабусу, берберскому правителю Гранады, принять Шмуэля ха-Нагида на государственную службу. Он был назначен сборщиком налогов, затем (после смерти Ибн ал-Арифа) стал секретарем визиря, его личным помощником, а в 1027 г. стал визирем, после чего гранадские евреи избрали его своим руководителем, а гаон Хай бен Шрира, глава пумбедитской иешивы (см. Пумбедита), присвоил ему титул нагида.
После смерти халифа Хабуса (1038) два его сына, Бадис и Булуджин, повели борьбу за престол. Поддержав первого (вопреки мнению ряда еврейских нотаблей Гранады), Шмуэль ха-Нагид помог ему одержать победу и стал ближайшим другом и помощником халифа, который в знак признательности не только сохранил за ним пост визиря, но и назначил его главнокомандующим. Поскольку Бадис почти не занимался государственными делами, Шмуэль ха-Нагид был фактическим правителем Гранады (уникальный случай в истории еврейской диаспоры). Под его предводительством гранадские войска развернули широкие наступательные операции, направленные на обеспечение халифату доминирующего положения на юге Пиренейского полуострова. Уже в 1038 г. он разгромил армию Альмерии, а в 1039 г. одержал трудную победу над Севильей, одним из главных соперников Гранады (важным фактором, побудившим Шмуэля ха-Нагида начать войну против Севильи, явилась антиеврейская политика ее правителей; в одном из его стихотворений говорится, что на эту войну он был вдохновлен свыше). Гранадские евреи, о благополучии которых Шмуэль ха-Нагид постоянно заботился, воспринимали каждый успех своего лидера как национальный триумф; в честь спасения Шмуэля ха-Нагида от заговорщиков в 1039 г. в городе был установлен местный Пурим, праздновавшийся 1 элула. В 1045 г. Шмуэль ха-Нагид предпринял кампанию против Ронды, в 1049 г. — против Малаги, в первой половине 1050-х гг. вновь неоднократно воевал с Севильей. Непрерывные походы (из более чем 17 лет пребывания Шмуэля ха-Нагида в должности главнокомандующего лишь два года были мирными) подорвали его здоровье, он умер после очередной военной кампании.
Шмуэль ха-Нагид сыграл важную роль в превращении евреев Пиренейского полуострова в обособленную субэтническую группу со своими обычаями и традициями (см. Сефарды). Этому способствовал, в частности, его труд «Сефер хилхета гаврат‘а» («Большая книга халахот») — один из первых крупных галахических кодексов, составленных за пределами Эрец-Исраэль и Вавилонии. Написанный на арамейском языке, иврите и, возможно, по-арабски, основанный на Вавилонском и Иерусалимском Талмуде, Мидраше, галахических постановлениях гаонов (с которыми Шмуэль ха-Нагид время от времени полемизирует) и респонсах Ахи (Ахая) из Шабхи, этот кодекс (дошедшие до нашего времени отрывки из него были опубликованы М. Маргалиотом под заглавием «Хилхот ха-Нагид», Иер., 1962) оказал значительное влияние на галахистов, живших в Испании и Северной Африке, в том числе на Ицхака Ибн Гиата (1038–89), Ицхака Алфаси и Иехуду ал-Барджелони (конец 11 в. – начало 12 в.). Многие современники, в частности, Шломо Ибн Габирол (которому Шмуэль ха-Нагид покровительствовал) и Хай Гаон бен Шрира (см. выше) расценили «Сефер хилхета гаврат‘а» как вызов галахической монополии гаоната; Шмуэлю ха-Нагиду пришлось даже написать стихотворную апологию, в которой он декларировал, что его труд ни в коей мере не направлен на подрыв верховного авторитета вавилонских законоучителей. Известны также составленное Шмуэлем ха-Нагидом введение в Талмуд (впервые опубликовано в Стамбуле в 1510 г.; с 1754 г. печатается в стандартных изданиях Талмуда после трактата Брахот), два его респонса и несколько грамматических сочинений. Некоторые арабские ученые упоминают сочинение Шмуэля ха-Нагида, направленное против Корана; историк и философ Ибн Хазм, которому оно было известно в изложении другого мусульманского автора, резко полемизировал с ним.
В качестве руководителя евреев Гранады Шмуэль ха-Нагид поддерживал контакты с лидерами еврейских общин других стран; известна, например, его переписка с эксилархом Хизкияху II бен Давидом и с тунисскими (см. Тунис) законоучителями рабби Хушиэлем, рабби Ханан’элем и рабби Ниссимом бен Я‘аковом (последний выдал свою дочь за сына Шмуэля ха-Нагида Иехосефа). Шмуэль ха-Нагид оказывал материальную помощь евреям Эрец-Исраэль, в частности, закупал оливковое масло для синагог Иерусалима.
Поэтическое наследие Шмуэля ха-Нагида включает десятки стихотворений и поэм на иврите, объединенных в три книги: «Бен Тхиллим», «Бен Мишлей» и «Бен Кохелет» (см. Библия); он писал также по-арабски и много переводил с этого языка на иврит. Первыми переписчиками произведений Шмуэля ха-Нагида стали его сыновья Иехосеф и Элиасаф (последний также стал поэтом). Такая практика была характерна для средневековой арабской культуры; им же принадлежат заглавия, под которыми эти произведения в дальнейшем переходили из рукописи в рукопись и многократно цитировались разными авторами (начиная с Аврахама Ибн Эзры). Первый печатный сборник стихотворений Шмуэля ха-Нагида был выпущен А. Я. Гаркави (СПб., 1879); в 1934 г. в Оксфорде вышло в свет трехтомное издание, подготовленное Давидом Шломо Сассуном (см. Сассун, семья).
Для поэзии Шмуэля ха-Нагида характерны изощренность формы, точность языка и тематическое разнообразие. Он ввел в литературу на иврите жанр героического эпоса; его эпические поэмы, в которых он подробно описывает свои воинские свершения, не только представляют собой непревзойденные образцы этого жанра, но и служат ценным источником сведений по военной и политической истории мусульманских государств Пиренейского полуострова в середине 11 в. В русле традиций арабской поэзии Шмуэль ха-Нагид воспевал вино, любовь, дружбу; он писал также оды, элегии, нравоучительные, полемические, философские, литургические стихи. Во многих его произведениях звучат сугубо еврейские мотивы: он расценивает зависть и интриги царедворцев-мусульман как проявления извечной неприязни народов мира к народу Израиля, в непрочности и двусмысленности своего положения в качестве правителя мусульманского государства видит свидетельство эфемерности еврейского бытия в диаспоре и связывает все свои надежды с грядущим избавлением и возвращением в Сион.
Кто книг без счету накупил,
но ни одой не прочитал,
С безногиим схож, что на стене
портрет ноги нарисовал:
Один надеется ходить
своей рисованной ногой,
Другой уверен – в один миг
он поумнеет сам собой.
* * *
Вот перо и вот чернила –
Вечной мудрости приют,
Сколько душ погибло тут,
Скольких Слава возносила
За писанья тяжкий труд.
* * *
Когда от роду год всего,
ребенок ползает змеей,
Как только на ноги встает,
запрыгать норовит козой.
Двадцатилетний удалец
красоткам жаждет угодить,
Тридцатилетний, не страшась,
готов и бурю укротить.
Сорокалетнему привет,
как другу, дарят старики,
А в пятьдесят уж – седина,
прошли счастливые деньки.
Немилосердный перст времен
коснется сердца в шестьдесят,
Сгибают в семьдесят года
и вниз глаза уже глядят.
Восьмым десятком сети лет
охватят так, что не вздохнуть,
А в девяносто кто поймет,
к зиме иль к лету держим путь.
Столетний будто говорит:
спеши взглянуть в последний раз!
Когда в могилу мы сойдем,
один червяк оценит нас.
Печален наших дней итог,
туманит грусть мои глаза,
И плачу я, и сердце жжет
бессилья горькая слеза.
* * *
Спешит к могиле человек,
И в глубину вода спешит,
В конце всего живого – смерть,
Разруху во дворце вершит.
Нет дальше дня, чем тот, что был,
Нет ближе дня – что лишь грядет,
Но и они так далеки
От тех, кого земля крадет.
* * *
Война поначалу красотке под стать,
Которой бы каждый хотел обладать.
Но время проходит, и злобной старухой
Повсюду она сеет смерть и разруху.
* * *
Укрепи свое сердце в несчастье любом,
И пусть смерть в твою дверь стучит,
Еще лампа горит, хоть и светит с трудом,
Еще раненый лев рычит.
* * *
Ты смеешься надо мною, юноша младой,
Потому что я сегодня – старый и седой,
Только я недавно видел плотника, и тот
Гроб сколачивал для парня – для такого вот.
* * *
Как постыдна радость, рассуди,
Сердце между двух скорбей живет:
Сам ты плакал, в этот мир входя,
А другой оплачет твой уход.
Семен Парижский
Еврейские поэты средневековой Испании
Еврейские поэты средневековой Испании
Комментариев нет:
Отправить комментарий