Текст Эренбурга опубликовали как предисловие к папке литографий Каплана «Тевье-молочник» тиражом всего 125 экземпляров[6], потому приведу его здесь:
В книге иногда бывают две вещи, которые огорчают автора: предисловие и иллюстрации. В предисловии посторонний человек на четырех страницах излагает то, что автор пытался рассказать на четырехстах страницах, и затем на других четырех страницах говорит о том, чего автор не написал, и читает ему за это нотацию. Другой посторонний – дежурный иллюстратор, считая, как и автор предисловия, что автор ничего не умеет, а читатель ничего не понимает, старательно изображает различных персонажей романа или рассказа. Все это не имеет ничего общего с искусством.Анатолий Каплан – художник. Он не разъясняет, он создает свои образы, рожденные и от поэзии любимых им книг, и от ощущения зрительного мира. Я знаю его литографии, порожденные рассказами Шолом-Алейхема. Они печальны и поэтичны, в них любовь молодых и мудрость старых, в них сказка старых, давно исчезнувших Касриловок. Они, может быть, действительно рождены повестями большого писателя, но они живут самостоятельной жизнью. Это не приложение к книге, а замечательные произведения искусства, где черный и белый цвета взяты настолько живописно, что создают впечатление полной цветовой гаммы.Когда я гляжу на литографии А. Каплана, я вспоминаю произведения художников, которых можно назвать его земляками: Каплан родился в Рогачеве, Марк Шагал в Витебске, Сутин в Смиловичах. Их объединяют не только воспоминания о деревянных домиках, вывесках лавчонок, бородатых старцах, мечтательных юношах, но и ощущение сказочности, трагизм и в то же время страстная любовь к жизни. Все это выражено не литературным пересказом, а языком искусства.На стене комнаты, где я работаю, висят литографии А. Каплана, они приносят мне много радости. Я убежден, что подобную радость испытают и обладатели этих листов.
Илья Эренбург
Комментариев нет:
Отправить комментарий