Born in April 1916 in New York of Russian-Jewish parents
И вдруг, не могу
объяснить почему, скрипка перестала быть
чужой, мышцы освободились, тело научилось забывать себя, и я начал испытывать
удовольствие от того, что делаю. Наконец-то я вышел на дорогу. С расстояния
стольких лет мне отчетливее всего помнится моя победа над вибрато.
, мои мышцы вдруг, в
один прекрасный день, сами по себе нашли решение. Таким же загадочным
озарением, оставляющим в неведении, без объяснения, многим скрипачам
открываются тайны их ремесла. (Поиски совершенного вибрато продолжались еще
много лет. Даже когда я мальчиком уже выступал перед публикой, мое вибрато было
замедленным; но подросши, я попробовал детально разобраться и механике этой
операции, разъял ее на составные и сложил опять, и только тут начал получать
удовлетворительный результат.)
Маме было двадцать, а отцу двадцать три, когда, с моим появлением, они стали подчинить собственные интересы интересам детей, и так продолжалось до 1938 года, когда мои сестры и я обзавелись собственными семьями.
Наши родители не были типичными еврейскими иммигрантами в Америке. Во-первых, они были халутцим (палестинскими пионерами), которые не говорят на идиш, используют для бытового общения между собой иврит, являвшийся для остальных священным языком Писания.
Маме было двадцать, а отцу двадцать три, когда, с моим появлением, они стали подчинить собственные интересы интересам детей, и так продолжалось до 1938 года, когда мои сестры и я обзавелись собственными семьями.
Наши родители не были типичными еврейскими иммигрантами в Америке. Во-первых, они были халутцим (палестинскими пионерами), которые не говорят на идиш, используют для бытового общения между собой иврит, являвшийся для остальных священным языком Писания.
Комментариев нет:
Отправить комментарий