о судьбе и творчестве Фридриха Горенштейна

Фридрих (в честь Энгельса)
http://belousenko.com/books/gorenstein/gorenstein_polyanskaya.htm

Фридрих рассказывал, что чуть было тогда не погиб от разорвавшейся рядом бомбы. Им удалось с матерью сесть в последний эшелон, отправляющийся в эвакуацию.
Однако самое жестокое испытание для мальчика было еще впереди. Мать заболела и умерла прямо в поезде. На какой-то станции ее вынесли из вагона, а девятилетнего Фридриха отправили в детский дом. Так рассказывал он мне эту историю. Я не случайно останавливаюсь на этом трагическом факте, поскольку это факт не только биографический, но и литературный. Он лег в основу рассказа, благодаря которому советский читатель впервые познакомился с творчеством Горенштейна – «Дом с башенкой», и наложил неизгладимый след на все его творчество.



Когда я однажды рассказала Горенштейну, что предки мои по материнской линии (Лернеры) выходцы из Бердичева, откуда они во второй половине 19-го века во время русско-турецкой войны отправились в Бухарест, он сказал мне:

 «Если ваши предки жили в Бердичеве, то это значит что они были свободными людьми! Без гетто-комплекса маленьких местечек с их гнетущей подавляющей атмосферой, страхом перед внешней средой и внешним окружением. Это ведь был в России единственный крупный город – со своей большой ярморкой и городскими привилегиями – который был доступен евреям, где они могли свободно себя чувствовать».


  В одной из своих последних работ, в эссе «Как я был шпионом ЦРУ» писатель постоянно возвращается к довоенному и послевоенному Бердичеву, создавая его особую городскую семантику в лучших традициях писателей-урбанистов. Он сокрушается, что снесли красавицу водонапорную башню, уничтожили бульвары, вырубили старые каштаны, разрушили старые дома в стиле барокко и рококо. «Такие дома барокко и рококо с ажурными балконами, в которых еще успели пожить Рахиль и прочие персонажи моей пьесы «Бердичев», теперь разве что в Берлине, Вене, Милане и прочих подобных городах увидишь… В бывшем городе Бердичеве, еще с башней, бульварами и домами в стиле рококо и барокко, чудные старики старьевщики ходили по мощеным старым булыжным улицам и к радости детворы кричали: «Айн галош – а ферделе! Один галош – лошадочка!» И детвора сбегалась со всех сторон, несла старые галоши, старые башмаки, позеленевшие медные шпингалеты, ржавые замки… А в оплату получали глиняных лошадок, глиняных коровок, куколок, свистулек, сладких красных и зеленых петушков и рыбок на палочке, а кто был поразумней и поэкономней, брал копейку. Эта еврейская жизнь веками цепко, как растение у забора, цвела и цеплялась корнями, изо всех сил пила соки этой благодатной Божьей земли, невзирая на все погромы, порубки и злобу «коренных» дубов и колючих кустарников, желавших все Божьи соки пить самим».

 

В городе действовали 4 еврейских театра, театры кабаре и варьете, кинотеатры, фотографии Зильберга, Розенбауна, большой летний театр, казино, кабаки, кафе-шантаны, рестораны.
Бердичев называли в те годы Волынским Иерусалимом
. Из 25 тысяч жителей 23 тысячи были евреями.

Фасады были оформлены элементами стиля барокко, главный фасад имел высокий центральный выступ, завершавшийся лепными украшениями, ограниченными двухскатной крышей. Все это пока сохранилось.

Хоральная синагога, в свое время, создала образцовый хор, из которого вышли многие оперные артисты и великие канторы. Синагога действовала до 1929 г., а, затем, была передана под клуб. После второй мировой войны здание было отдано перчаточной фабрике, а потом и вовсе капитально перестроено для промышленных нужд. Первоначальный декор почти полностью утрачен. Сейчас в помещении хоральной синагоги размещается трикотажная фабрика.

• Адрес:Г. Бердичев, ул.Свердлова, 2.