Выходцы из России у колыбели Иерусалимской академии музыки

Выходцы из России у колыбели Иерусалимской академии музыки[1]

Белла Бергинер-Тавгер (Иерусалим) В последние годы не только в шутку, но и в некоторых серьезных исследованиях алии 90-х годов из России приводится один и тот же анекдот: В аэропорт «Бен-Гурион» прибыл рейс из России. Каждый из спускающихся по трапу самолета держит в руках музыкальный инструмент. Почему у двух олим его нет? Они – пианисты. Действительно, число музыкантов в последней русской алие велико – как абсолютно, так и по отношению к другим специальностям. И потому сегодня нам представляется вполне естественным, что в стране вряд ли можно найти учреждение, так или иначе связанное с музыкой (оркестр, клуб, школа, камерный ансамбль, опера, Академия музыки и т.п.), в котором бы не было олим из России. И как-то невольно, подсознательно мы начинаем думать, что так было всегда. А потому, само собой разумеется, что следует только «копнуть» историю Иерусалимской академии музыки, и тут же «посыпятся» русские имена. В действительности дело обстоит не совсем так. Иерусалимская академия музыки и балета (до недавнего времени – им. Рубина) отметила свой 50-летний юбилей в 1997 году, т.е. счет ее годам ведется с 1947 года. К этому можно добавить еще 13 лет ее «предыстории» (подробнее об этом будет сказано позже). В те годы – тридцатые, сороковые – тон в музыкальном искусстве задавали выходцы из Западной и Центральной Европы, прежде всего из Германии и Австрии, затем из Венгрии, Чехии и др. И подобно тому, как сегодня в Иерусалимской академии музыки отовсюду слышится русская речь, в те годы среди музыкантов преобладал немецкий язык[2]. «Докопаться» до музыкантов – выходцев из России в истории Иерусалимской академии музыки оказывается не так уж просто, тем более что печатных материалов на эту тему почти нет[3]. Поэтому будет правильным рассматривать настоящую работу в качестве начального этапа исследования, которое можно будет в дальнейшем углубить, дополнить и уточнить. Результаты данного, начального, этапа можно сгруппировать вокруг двух основных направлений. Первое – «воспроизведение» имен и биографических сведений о музыкантах – выходцах из России, которые внесли свою лепту в создание Иерусалимской академии музыки (к сожалению, некоторые из этих имен уже начинают забываться). Второе – сбор материалов о личностях, которые, не будучи музыкантами, тем не менее сыграли важную роль в открытии Иерусалимской академии. Позже можно будет осветить деятельность евреев – выходцев из России в исторической перспективе, т.е. представить различные ее этапы. В 1934 году в Иерусалиме была открыта первая Школа музыки и движения. У школы не было своего здания, и первое время она существовала в помещении Школы торговли, на улице Гилель. Официальное название школы было «Израильская консерватория и Академия музыки». Различие между этими двумя направлениями обучения, существовавшими параллельно в Первой школе, состояло в основном в том, что ученики Консерватории получали индивидуальные уроки игры на выбранном ими музыкальном инструменте и один раз в неделю – одночасовой групповой урок теории музыки. Занятия в Академии предполагали, наряду с обучением игре на инструменте, более развитую, серьезную и обязательную программу музыкально-теоретических предметов (музыкальная литература, история музыки, гармония, полифония, музыкальная форма и т.п.). Кроме того, ученики Академии обычно были старше по возрасту. В 1946/47 учебном году на фоне многочисленных (прежде всего, финансовых) проблем Первой школы усилились трения между педагогами и администрацией, и встал вопрос, сможет ли вообще школа продолжить свое существование. В качестве реакции на эту завуалированную угрозу администрации большая группа преподавателей (около 30) отделилась от Первой музыкальной школы и решила собственными силами, организовав своего рода кооператив, открыть новую школу[4]. Эта, Вторая музыкальная школа, назвавшая себя «Новая Иерусалимская консерватория и Академия музыки», и является предшественницей теперешней Иерусалимской академии музыки и балета. Сегодня под эгидой Академии как высшего учебного заведения функционируют еще два отдельных и самостоятельных учебных учреждения – Консерватория и Средняя школа (Тихон) с музыкальным уклоном. Из преподавателей Первой музыкальной школы – выходцев из России необходимо упомянуть два имени, которые теперь уже, к сожалению, почти забыты. Это пианист Арье Авилеа и композитор Соломон Розовский (1878–1962)[5]. Розовский преподавал полифонию для специальной группы из лучших студентов (в которой обычно было не больше 8–9 человек), основываясь, как он всегда подчеркивал, на системе Танеева[6]. По воспоминаниям Я.Шило, С.Розовский неоднократно с волнением рассказывал, как в годы Второй мировой войны впервые в Израиле услышал исполнение музыки Шостаковича, и впечатление было настолько сильным, что он не спал всю ночь. Любопытный факт из профессиональной биографии Розовского – наряду с академическими занятиями полифонией, он усиленно интересовался Таамей а-Микра[7], «перевел» их на нотную запись и преподавал в качестве отдельного предмета[8]. Арье Авилеа был в первую очередь концертирующим пианистом-виртуозом, педагогическая работа была для него источником заработка. Коллекция фортепианных нот из его наследия находится в библиотеке Иерусалимской академии музыки. Одной из центральных фигур в создании как Первой, так и, в особенности, Второй музыкальной школы-академии в Иерусалиме, была Йохевед Достровская-Коперник[9]. Она родилась в 1910 году в Вене, где ее отец учился на медицинском факультете Венского университета. После окончания университета он с женой и маленькой дочерью вернулся в Россию, и доктор Достровский стал врачом в царской армии. В декабре 1919 года семья Достровских прибыла в Израиль на пароходе «Руслан» с так называемой третьей алией (1919–1923)[10]. Вот как описывает пассажиров «Руслана» профессор Браха Эден: «…Они прибыли в Израиль после длинного и трудного плавания из Одессы в Яффо на пароходе “Руслан”. <…> Это была группа людей очень высокого уровня, идеалисты, полные стремления отдать все свои силы созданию еврейского ишува на Земле Израиля. Каждый из них оставил значительный след в своей профессиональной области, а также в общественной жизни тех лет. Среди них были профессор Достровский, профессор Клаузнер[11], поэтесса Рахель, адвокат Хаим Лучинский (Ор) и другие»[12]. По приезде в Израиль доктор Арье Достровский (? – 1975) был приглашен на работу в больницу «Хадасса Хар ха-Цофим») и стал одним из основателей медицинского факультета Еврейского университета в Иерусалиме. Семья доктора Достровского встретилась с его братом Яаковом Достровским (1899–1973), который приехал в Израиль еще в 1906 г. Инженер Яаков Достровский, известный в Израиле как Яаков Дори, был первым начальником Генерального штаба Армии обороны Израиля во время Войны за независимость, а позже, в 1951–1965 гг., – президентом Политехнического института (Техниона) в Хайфе[13]. Такова была среда, в которой росла и воспитывалась Йохевед Достровская. В доме родителей говорили по-русски, мать рассказывала детям истории и сказки, читала им книги на русском[14]. Музыке – игре на фортепиано Йохевед начала учиться с 8 лет. После окончания гимназии Рехавия в Иерусалиме Йохевед уехала в Вену, где поступила сразу на четвертый курс Академии музыки и драматического искусства. Она вернулась в Иерусалим в 1932 году. Здесь она вышла замуж, стала матерью двух сыновей, преподавала музыку, выпускала газету «Цлилим» («Звуки») – в свое время единственную в мире музыкальную газету, организовывала лекции-концерты для детей, участвовала в музыкальных передачах по радио и была в группе энтузиастов, которые основали Первую музыкальную школу в Иерусалиме. В эти же годы Йохевед Достровская-Коперник была командиром роты в Хагане. В 1947 г. группа преподавателей, основавшая «Новую Иерусалимскую консерваторию и Академию музыки», выбрала Йохвед Достровскую-Коперник на пост главы Академии. В этой должности она оставалась до ухода на пенсию в 1979 году. Сегодня г-жа Достровская-Коперник Почетный президент Академии – звание, специально учрежденное в ее честь. В 1986 году она была удостоена звания Почетного гражданина Иерусалима. Вся история Иерусалимской академии музыки в течение 32 лет была связана с деятельностью Йохевед Достровской. С ее непосредственным участием росло количество педагогов Академии, к которым присоединялись лучшие из выпускников, а также музыканты-олим, прибывшие в страну с разными волнами послевоенной алии. У г-жи Достровской было много связей – семейных, дружеских, идеологических, и она успешно использовала их для развития Академии. В 1954 году, при непосредственном участии жены тогдашнего президента Израиля, видной общественной и культурной деятельницы г-жи Рахель Янаит Бен-Цви[15], был образован Круг друзей Академии в стране и за ее пределами[16]. Своим энтузиазмом г-жа Достровская сумела «заразить» президента Культурного фонда Америка–Исраэль г-на Сэма Рубина, и благодаря его материальной помощи в 1958 году удалось купить для Академии оригинальное по архитектуре здание – дом Шокен на улице Смоленскин, – которое стало одним из центров музыкальной жизни Иерусалима (с тех пор академия стала носить имя Рубина). Академия оставалась в этом здании (соседнем с резиденцией премьер-министра) до 1985 года, вместе с Консерваторией и Тихоном, после чего Академия-вуз переехала в другое помещение – в университетском кампусе в Гиват-Раме. (Кстати, сам факт создания Тихона при Академии, как и кафедры музыкальной педагогики в Академии, – тоже плоды многосторонней деятельности Йохевед Достровской.) Г-жа Достровская принимала участие в создании музыкальной библиотеки Академии. По ее инициативе и благодаря ее активности и личным связям в министерстве иностранных дел и в дипломатических кругах (а также поддержке Иерусалимского муниципалитета и канцелярии премьер-министра) в Академии был основан музей музыкальных инструментов, в коллекции которого сейчас примерно 500 инструментов со всего мира[17]. В 1955 году г-жа Достровская провела полгода в командировке в США. За это время она изучила учебные программы двадцати музыкальных факультетов различных заграничных университетов и представила сравнительную таблицу этих программ и академических степеней, которыми они наделяют своих выпускников. Само собой разумеется, что эти и последующие ее исследования имели в конце концов одну главную цель – повысить уровень музыкального образования в Израиле и приравнять его к аналогичному в ведущих вузах Европы и Америки[18]. Вообще, г-жа Достровская уделяла много внимания установлению и развитию международных связей Иерусалимской академии музыки. Так, она сумела наладить постоянные контакты с Нью-Йоркским университетом, и выпускники Иерусалимской академии музыки смогли продолжать там свое образование для получения второй и третьей академических степеней. Г-жа Достровская, вместе с педагогическим коллективом Академии, ввела в практику приглашение выдающихся музыкантов международного уровня, таких, как Иехуди Менухин, Леонард Бернстайн, Айзик Стерн, Мстислав Ростропович и многие другие на летние курсы или на специальные семинары. Иерусалимская академия музыки получила широкое признание за рубежом, и по сей день имя и авторитет Академии в культурном мире по-настоящему велики. Несмотря на международное признание Иерусалимской академии, внутри страны она долгое время не имела официального статуса высшего учебного заведения. В этом направлении г-жа Достровская вела настоящую борьбу – многолетнюю, упорную, бескомпромиссную, и в конце концов вышла из нее победительницей: в мае 1975 года Академия была признана вузом, и все ее выпускники ретроспективно, начиная с 1961 года, получили право на академическую степень. Таков «сухой» перечень начинаний и достижений Йохевед Достровской в развитии Иерусалимской академии музыки (с 1980 г. – и балета), за которым стоят многие годы напряженной работы, нередко – сложных человеческих отношений, постоянных тревог и забот (в первую очередь – о материальном положении вуза) и одновременно – радостей и гордости за превращение Академии в ведущий центр музыкального образования и концертно-культурной жизни Израиля. Среди немузыкантов, так или иначе связанных с начальным периодом существования Академии в Иерусалиме, необходимо прежде всего назвать Елену Каган[19], широко известного иерусалимского врача-педиатра, супруги скрипача Эмиля Хаузера, всегда участвовавшей вместе с ним во всех «музыкальных делах». Она организовывала камерные концерты в своем доме, а главное – фактически была административным руководителем (и больше того – «живой душой») Первой Иерусалимской музыкальной школы. В то время Еврейский университет выдавал определенное число сертификатов студентам-евреям из разных стран с правом въезда в Палестину. Благодаря своей известности г-жа Каган и ее муж сумели «выбить» у английской администрации подобные сертификаты и для студентов-музыкантов. Э.Хаузер выезжал в Европу и отбирал там студентов. Эти сертификаты не только привели в страну будущих видных деятелей израильской музыкальной культуры (например, композитора Хаима Александра, пианиста Яакова Шило), но главное – попросту спасли им жизнь, дав возможность вовремя вырваться из предвоенной Европы после прихода Гитлера к власти в Германии. Елена Каган привлекла к работе в Первой музыкальной школе лучших педагогов. «Раскол» в 1946/47 учебном году, приведший к открытию Второй музыкальной школы и Академии в Иерусалиме во главе с Й.Дос-тровской, был фактически «бунтом» преподавателей против жесткой, на их взгляд, административной политики г-жи Каган[20]. Со Второй музыкальной школой и Академией связано имя другого немузыканта, преданно занимавшегося ее делами, – видного иерусалимского адвоката Хаима Ора (Лучинского)[21]. Он родился в 1892 году в Богуславе, учился в гимназии в Москве и там же – игре на скрипке[22]. Хаим Лучинский с супругой прибыли в Израиль на том же пароходе «Руслан», что и семья Достровских, и с тех пор обе семьи были дружны. В подмандатной Палестине он получил юридическое образование. Хаим Ор возглавлял иерусалимское отделение Объединения юристов и был одним из первых в городе адвокатов, кто в годы мандата принципиально выступал в суде на иврите. Хаим Ор стал добровольным «юридическим советником» г-жи Достровской и педагогов Второй музыкальной школы. Он был среди тех, кто зарегистрировал группу педагогов как отдельный кооператив для организации новой школы. Именно Хаим Ор «открыл» существование заброшенного дома Шокена на улице Смоленскин и рассказал о нем Йохевед Достровской. Некоторое время он был главой административного Совета, руководившего работой Академии. Хаим Ор активно участвовал, вместе с г-жой Достровской, в создании Круга друзей Академии и мобилизации денежных средств в ее поддержку. Таковы центральные фигуры выходцев из России, стоявших у истоков Иерусалимской академии музыки и балета. Впоследствии, в течение всей истории Академии, в ней работали и работают многие видные композиторы, исполнители, теоретики, дирижеры и деятели балета, приехавшие в разное время в Израиль из бывшего СССР. Так, долгие годы заместителем Й.Достровской был Шмуэль Бернштейн, преподававший скрипку и альт. Большую роль в развитии Академии сыграл работавший в ней с начала 70-х годов композитор Марк Копытман. О них, как и о многих других, надо писать отдельно[23]. Хочется надеяться, что такое исследование будет проделано вовремя, пока их имена еще не забыты, а среди нас немало людей, которые могут многое рассказать[24]. [1] Первый вариант статьи был доложен на конференции Научно-исследовательского центра «Русское еврейство в зарубежье» 17.06.98 г. в Бейт-Шемеше. [2] Music in Time. A Publication of the Jerusalem Rubin Academy of Music and Dance. 1988/89. P.42. [3] Добавлю, что получить доступ к официальному архиву первых лет Академии очень трудно, и не всегда можно полагаться на его данные (охват материалов, уровень их систематизации и т.п.). Поэтому главными источниками становятся интервью с участниками событий (к сожалению, некоторых из них уже нет в живых). Ситуация при этом становится очень и очень деликатной: увы, как обычно, обнажаются противоречивые мнения и трактовки, старые «счеты», обиды, деления на «лагеря» и т.п. [4] Первая музыкальная школа «протянула» недолго после открытия Второй. Позже на ее основе была открыта музыкальная школа в Тель-Авиве, которая со временем превратилась в Академию музыки и стала частью Тель-Авивского университета. [5] Хорошо известная преподавательница фортепиано Това Берлин работала только в рамках Консерватории с детьми, которых она готовила для поступления в Академию. [6] С.И.Танеев (1856–1915) – известный рус. композитор, муз. теоретик и пианист, педагог и директор Московской консерватории. [7] Система обозначения различных интонаций при чтении Танаха. [8] Интервью с Яковом Шило от 14.05.98. [9] Материалы о г-же Й.Достровской-Коперник почерпнуты из архивов Академии, книги «50 лет Академии музыки и балета им. Рубина в Иерусалиме» (издание Академии, 1998; иврит), интервью с ее сестрой Рут Загхер, книги Товы Берлин-Папиш «Звуки, которые не забыты. От Могилева до Иерусалима» (Тель-Авив, 1988; иврит), бесед с настоящими и бывшими педагогами и др. сотрудниками Академии. [10] КЕЭ. Т.1. Иерусалим, 1976. Стлб.84–85. [11] Клаузнер Иосиф Гдалия (1874–1958) – один из инициаторов возрождения национальной культуры на иврите – литературовед, историк, лингвист, сионистский деятель. См. о нем: КЕЭ. Т.4, Иерусалим, 1988. Стлб.341–343. [12] Браха Эден. Йохевед Достровская – личность и деятельность // Юбилейная книга Академии. С.39. [13] КЕЭ. Т.2. Иерусалим, 1982. Стлб.373–374. [14] Брат Йохевед, Исраэль Достровский – видный израильский ученый. Был генеральным директором Израильской комиссии по атомной энергии (1965–1971) и президентом Института им. Вейцмана (1973–1976). См. о нем: КЕЭ. Т.2. Иерусалим, 1982. Стлб.376–377. [15] О Рахель Янаит Бен-Цви, приехавшей в Израиль из Украины, см.: КЕЭ.Т.1. Иерусалим, 1976. Стлб.352–353. [16] Для Иерусалимской академии музыки поддержка частных лиц и общественных организаций была и осталась жизненно необходимой, так как она (Академия) является автономным вузом (в отличие от Академии музыки в Тель-Авиве, существующей в рамках университета), что значительно обостряет ее финансовые проблемы. [17] Постоянно действующая выставка музыкальных инструментов в Академии музыки носит имя Йохевед Достровской-Коперник. [18] В письме к секретарю Совета по высшему образованию при министерстве просвещения и культуры от 26.05.70 г-жа Достровская-Коперник пишет: «Сравнение различных учебных программ с программой нашей Академии выявило “преувеличение” в программах определенных предметов у нас, но ни в коем случае не отставание» (Архив Академии). [19] Материалы о Елене Каган собраны из публикаций Иерусалимской академии музыки «Music in Time» (1986/87, 1988/89), из юбилейной книги Академии (статьи М.Змора, В.Хауциг, Я.Шило и А.Бар-Эйтан) из биографической книги Т.Берлин-Папиш, из интервью с Я.Шило, Х.Александром, М.Змора-Коэн и др. [20] Для понимания противоречивости «русского» характера г-жи Е.Каган интересно привести несколько строк из воспоминаний М.Змора (в юбилейной книге Академии): «Мы воспринимали дом Каган как прямое и естественное продолжение комнат и залов Академии»; «Каган была среди первых детских врачей в городе и одним из краеугольных камней иерусалимского общества; женщина деятельная, с многочисленными связями, находчивостью; при всей ее жесткости, независимости и практичности, ее сердце было теплым и мягким. В ней была какая-то особая чувствительная сентиментальность к звукам музыки, которой отличаются только женщины России...». [21] Сведения о Хаиме Лучинском (Оре) получены из статьи его дочери, проф. Брахи Эден в юбилейной книге Академии, интервью с Б.Эден, архивов Академии. [22] Свою скрипку Хаим привез в Палестину и впоследствии подарил ее Иерусалимской академии музыки. [23] Автор, музыковед Белла Бергинер-Тавгер, сама также является «живой иллюстрацией» возможному продолжению статьи – она преподает в Иерусалимской академии с 1976 г. [24] В работе над статьей я использовала материалы своих интервью с Роной Шмидт, Шулой Кахани, Хаимом Александром, Рут Загхер, Яаковом Шило, Шмуэлем Бернштейном, Талией Коэн, Давидом Хеном, Ноа Хен, Сарой Абарбанель, Михалем Змора-Коэном, Брахой Эден.